И наконец, с последним ударом почерневшее пламя становится ослепительно белым, рассыпая вокруг сноп искр, падающих на землю подобно снежинкам. Густые клубы белого дыма уносятся в ночное небо.
Толпа разражается оглушительными аплодисментами. Зрители, уже собравшиеся было уходить, решают задержаться еще ненадолго и восторженно обсуждают зрелище, свидетелями которого они только что стали. Впоследствии те, кому не посчастливилось наблюдать его собственными глазами, с недоверием выслушивают рассказы очевидцев.
Посетители бродят от шатра к шатру, кружат по разветвляющимся и вновь сливающимся воедино дорожкам, конца которым, кажется, попросту нет. Одни стараются посетить каждый шатер, встреченный на пути, другие более придирчивы и заходят внутрь, лишь внимательно изучив перед этим вывеску. А кому-то настолько нравится какой-то один шатер, что он не в силах уйти и проводит там все отпущенное ему время. Встречаясь друг с другом в темных лабиринтах аллей, зрители обмениваются советами, куда стоит заглянуть, рассказывают об удивительных шатрах, в которых им довелось побывать. Эти советы неизменно выслушиваются с благодарностью, но последовать им удается не всегда: по дороге встречается столько других интересных шатров, что люди не успевают дойти до первоначальной цели маршрута.
Когда занимается рассвет, служителям трудно убедить оставшихся зрителей покинуть цирк, и это удается только после заверений, что они смогут вернуться сюда, как только солнце снова опустится за горизонт.
Одним словом, премьера проходит исключительно успешно.
В эту ночь происходит только одно событие, не предусмотренное сценарием. Зрители ничего не замечают, да и большинство артистов узнают об этом уже постфактум.
Незадолго до захода солнца, когда еще ведутся последние приготовления (расправляются складки костюмов, растапливается карамель), у жены укротителя хищников начинаются преждевременные роды. Она, когда не находилась в положении, выступала в роли ассистентки своего мужа. Чтобы временно обойтись без ее участия, номер был слегка изменен, и теперь тигры и львы явно нервничают.
Она ждет двойню, но по срокам до родов остается еще несколько недель. Впоследствии в цирке будут шутить, что близнецы, по всей видимости, просто не хотели пропустить премьеру.
До того как цирк открывается для посетителей, туда тайком приводят врача, вызванного, чтобы принять роды. Сделать это оказалось проще, чем везти роженицу в больницу.
За шесть минут до полуночи на свет появляется Уинстон Эйдан Мюррей.
Спустя семь минут после полуночи рождается его сестра Пенелопа Эйслин Мюррей.
Когда весть о случившемся доходит до Чандреша Кристофа Лефевра, он несколько разочарован тем, что они не на одно лицо. Он уже продумывал различные возможности участия близнецов в цирковых представлениях – конечно, после того как они подрастут. И хотя двойняшки будут выглядеть не так эффектно, как ему хотелось, все же он велит Марко распорядиться, чтобы в подарок родителям прислали два огромных букета роз.
Головки обоих младенцев увенчаны невероятно густыми огненно-рыжими волосами. Они почти не плачут, хотя не спят, с любопытством взирая на мир двумя одинаковыми парами голубых глаз. Малышей запеленали в обрезки шелка и сатина: девочку в белое, мальчика в черное.
Артисты цирка нескончаемой чередой навещают роженицу между выступлениями, берут младенцев на руки и непеременно отмечают, в какой особенный час они родились. Они просто созданы для цирка, уверены все, разве что цвет волос подкачал. Кто-то предлагает надевать на них шапочки до тех пор, пока они не подрастут достаточно, чтобы волосы можно было перекрасить. В ответ сыплются возражения, что закрашивать такой цвет – огненно-рыжий, гораздо более яркий, чем каштановый оттенок их матери, – просто преступно.
Это цвет удачи, заявляет Тсукико, но отказывается объяснять, что именно она имела в виду. Она целует обоих в лоб, а потом мастерит бумажных журавликов и подвешивает их над колыбелькой.
Ближе к рассвету, когда цирк постепенно пустеет, близнецов выносят на прогулку. С ними ходят между шатрами и по площади, чтобы укачать, но они долго не засыпают, разглядывая огни, костюмы и черно-белые полосы шатров, что довольно странно для младенцев, которым всего несколько часов от роду.
Только когда солнце полностью встает из-за горизонта, они наконец закрывают глаза и засыпают, прижавшись друг к другу в черной кованой колыбели, выстланной полосатым одеялом. Кроватка стояла наготове, невзирая на их преждевременное появление на свет. Ее прислали за несколько недель до их рождения, но в посылке не было ни открытки, ни записки. Чета Мюррей подумала, что это подарок от Чандреша, однако, когда они обратились к нему со словами благодарности, он заявил, что понятия не имеет, о чем идет речь.
Каково бы ни было таинственное происхождение колыбели, близнецам она явно пришлась по душе.
Впоследствии никому не удается вспомнить, кто первый придумал детям прозвища Поппет и Виджет[4]. Как и с колыбелью, никто не признается, что это его заслуга.
Но, как это обычно и бывает, прозвища пристают к ним.
Ночь премьеры: искры
Лондон, 13–14 октября 1886 г.
Первые несколько часов в ночь премьеры Марко украдкой то и дело посматривает на часы, с нетерпением дожидаясь, когда стрелки наконец покажут полночь.
Преждевременное рождение близнецов Мюррей несколько выбило его из графика, но если церемония с зажжением факела пройдет по плану, уже будет неплохо.
Это лучшее, что он смог придумать, зная, что через несколько недель цирк уедет за сотню миль отсюда, в то время как он останется в Лондоне один.
Поддержка Изобель может оказаться весьма полезной, но ему нужны узы покрепче.
С тех пор как он узнал, что цирк будет ареной для состязания, он постепенно забирал бразды правления в свои руки. Делал все, что ни попросит Чандреш, и даже больше – до тех пор, пока ему не было позволено самостоятельно принимать решения по любому вопросу, будь то утверждение эскиза кованой ограды или заказ материи для шатров.
Размах затеянного пугает его. Он никогда даже не пытался совершить что-либо подобное, но игру стоит начинать с сильного хода или не начинать вовсе.
Факел должен обеспечить ему связь с цирком, хотя он пока не знает точно, получится ли у него то, что он задумал. Но поскольку место проведения состязания предполагает невольное участие множества людей, никакие меры безопасности не кажутся ему излишними.